Текст: Марина Куцаева (к.ф.н., научный сотрудник группы финно-угорских языков)
В сентябре 2002 года мне предстоял отъезд на учебу во Францию. Внутренний восторг в предвкушении чего-то нового и неизведанного смешивался с грустью при мысли о расставании с близкими. Временами накатывала ностальгия, хотя я еще не успела покинуть родные места. Как-то раз мы с дедушкой, по традиции, собирали вместе ягоды крыжовника в саду и разговорились о будущей поездке. Казалось, он воспринимал мой отъезд как нечто само собой разумеющееся. «Главное ― учись, а о нас много не думай. Будет трудно, знаю, ― и, немного помолчав, он добавил: вот я когда в армию пошел, нас забросили на Дальний Восток, я очень скучал по дому. И потом, уже когда перевели по службе в Подмосковье, все равно родные места вспоминал. И от тоски по малой родине спасали меня песни, особенно, когда с земляками-чувашами встречался». Об этом эпизоде мне пришлось вспомнить много лет спустя при совершенно удивительных обстоятельствах, как будто бы и не связанных с тем далеким периодом моей жизни.
«… все равно родные места вспоминал. И от тоски по малой родине спасали меня песни»
В настоящее время в качестве научного сотрудника группы финно-угорских языков Института языкознания РАН я провожу социолингвистическое исследование в марийской диаспоре московского региона. За достаточно короткий срок (с декабря 2019 по май 2020 года) в исследовании приняли участие сто марийцев, уроженцев как Республики Марий Эл, так и мест компактного проживания мари на территории РФ (Республики Башкортостан и Татарстан, Кировская и Свердловская области), проживающих в Москве или Московской области. Цель исследования заключается в выявлении и описании функционирования этнического языка в условиях внутренней диаспоры. Встреча с первым участником опроса состоялась в стенах института почти год назад, холодным декабрьским вечером 2019 года. В нашей беседе респондентка, с одной стороны, рассказала о трудностях, с которыми я как исследователь могу столкнуться, с другой стороны, ее слова вселили в меня надежду. «Марийцы в целом очень закрытые. Когда я приехала, я была очень закрытая. Раскрываешься, наверное, когда понимаешь, что все-таки ты один в этом городе и надо как-то коммуницировать. Но мне кажется, что те люди, которые в Москве живут, они достаточно открытые. Мне кажется, им захочется поговорить о марийском языке в русской среде» (Д. Я., 27).Действительно, в самом начале любого интервью чувствовалась скованность и порой замкнутость респондента. С особой настороженностью воспринимались некоторыми участниками исследования вопросы, касающиеся их языковой биографии, поскольку в ряде случаев это было связано с болезненным опытом, с неприятием, которому подвергались в совсем недавнем прошлом как сами марийцы, так и их язык(и). Но могу с уверенностью сказать, что среди прочих в анкете был вопрос, ответ на который по-особому раскрывал каждого респондента и при этом «роднил» его с другими в выборке. Этот вопрос, пожалуй, никого не оставлял равнодушным, затрагивая какие-то невидимые струны марийской души. На первый взгляд это был стандартный вопрос любой социолингвистической анкеты и звучал так: «На каком языке вы слушаете или поете песни?». «Свой родной язык, мелодия, сразу за душу берет. По настроению. Иногда хочется и грустные послушать, иногда и веселые. Когда сама сижу и пою. У меня три сестры, у меня есть старшая и младшая. Мы когда там жили, мы очень часто встречались, сидели у кого-нибудь и обязательно песни пели. Обязательно! Какие-нибудь. Вспоминаешь какие-нибудь частушки или песни. Пою одна. А когда приезжаю, снова встречаемся и поем» (Т. Я., 52).«А когда послушаешь, какая-то наполненность, как-то весело, ностальгия по каким-то моментам, я начинаю фотки смотреть, что было раньше. Это такие светлые мысли, которые наполняют. Вот когда грустно, именно эти моменты наполняют: «Ах, вот, все прекрасно!». И в каждом языке есть именно кодировка энергетическая. Я так чувствую» (Т. К., 32).Мужчины в выборке, возможно, были более сдержанны, но их подчас скупые слова, скрывающие глубинные эмоции по отношению к песне на марийском, чем-то напомнили давнишний мой разговор с дедушкой. «Конечно, слушаю и на марийском песни. Они вдохновляют на подвиги» (А. В., 29).
М.В. Куцаева с одной из респонденток
Вдали от малой родины этническая песня, бесспорно, приобретает иное звучание, становится ближе и роднее, позволяет не только унять тоску по прошлому, но и побуждает с оптимизмом смотреть в будущее. «Я больше слушаю в последнее время на марийском. Потому что тянет на малую родину, с этим скорее связываю. Даже когда на работу иду, слушаю марийские. Песня настраивает. Это песни для души и вдохновения. Иногда просто хочется грустные, медленные послушать, чтобы подумать, поразмышлять» (О.П., 27). «Марийский, получается, когда скучаешь, ну вот что-то такое, какие-то нотки проявляются у тебя. И это дает определенный заряд, лично мне, определенные силы, и ты дальше готов покорять город» (Е. Т., 30).
Зачастую уроженцу городской русскоязычной среды трудно осознать особую связь, которую человек, родом из небольшого местечка, поддерживает со «своей» песней. Эта песня может напоминать о детстве, о малой родине, возможно, ее пела еще бабушка или прадед, исполняли на больших застольях. Случается, что ее сочинила мама. Кроме того, в советское время и еще в совсем недавнем прошлом, этнический язык, будучи вытесняемым из официальных сфер, сохранял свои твердые позиции, помимо бытового общения, в основном в культурно-досуговой сфере. Респонденты, с которыми родители с детства говорили преимущественно на русском, указывали в интервью, что «бабушки и дедушки сразу научили плясать по-марийски, и при этом марийская речь слышалась в частушках часто». Таким образом, включить песню именно на марийском языке дома в Москве ― это, по признанию респондента, ― какая-то особая атмосфера. «Просто из детства идет, это какое-то стремление сохранить свою марийскую идентичность, то есть вот просто зов души ― слушай!» (И. С., 31). «Просто ходишь-ходишь и думаешь: «А дай-ка послушаю!» (В. Е., 27).
На луговой стороне. Медведевский район Марий Эл
В нашей выборке подавляющее большинство опрошенных (96%) так или иначе слушают (поют) песни в том числе на марийском языке даже в московском регионе. Марийская песня звучит дома во время отдыха или уборки, сопровождает респондентов по дороге на работу, в спортзал или в кафе; «свою» песню можно прослушать, находясь в пути в машине; спеть в большой компании под аккомпанемент гармошки или баяна, собираясь с друзьями и родственниками по праздникам или на застольях, или, напротив, исполнить наедине в выходной день на природе ― в лесу или на даче; наконец, к своему удовольствию можно напевать что-то марийское, даже проводя мелкий ремонт в квартире. Тем более, в настоящее время, благодаря использованию современных технологий и средств телекоммуникации, сложностей с тем, чтобы послушать или посмотреть что-то на марийском, не возникает: «Я вообще люблю смотреть марийские песни на ютубе. В основном. Телевизор большой у нас есть. И вот сижу на сайте, захаживаю. Там еще у нас в деревне ансамбль есть, вот их смотрим. Все марийское смотрим. Все это мы видим, что там происходит» (Ю. Л., 56).Один из респондентов подчеркнул, что ему нравится самому записывать на диктофон песни, когда идет живое исполнение в деревне на малой родине, и потом прослушивать записи в Москве. Другой респондент признался, что предпочитает иногда слушать песни именно в исполнении своей матери, записанные на диск.
Настроение, в котором пребывают слушающие, также может быть различным: одни, бывает, слушают марийское в тоске и легкой грусти, другие, напротив, ― в радости и веселье. Третьи ― в любом настроении: «Под настроение. Когда споешь? Ну, когда поругаешься ― тогда споешь. Когда душа поет ― тогда тоже поешь. Когда не поет, значит, не будешь петь. В лес я когда иду, так у меня душа там поет!» (З. Е., 65). «Когда грустно, марийское поешь. Когда весело ― веселую марийскую песню поешь» (Н. Щ.,56).Песня на марийском в некоторых ситуациях умиротворяет, расслабляет и успокаивает.
Более половины опрошенных слушают как старинные, так и современные марийские песни. «Слушаю больше современные. У нас же дискотеки ― я хожу. Но кстати, и старинные люблю слушать. Потому что старинные, получается, когда я маленькая была, я выросла в этих песнях, слова знаю» (С. А., 38). Остальные слушают либо исключительно старинные («Старинные песни. Современные мне не очень нравятся, а старинные берут за душу. Современные ― здесь, наверное, нужно отметить. Бум-бум мне не нужен. Марийские песни более певучие. Мне нравится мелодия что ли, гармошка. Это мелодичные песни. А вот современные ― я даже не слышу слов, о чем они поют. Это преобладание шума. И он заглушает смысл» (З. А., 44),либо только современные («Современные песни слушаем. Старинные ― уж очень грустные! Старинные ― в основном, такие вот… протяжные, про долю несчастную. В основном!» (И. С., 48)).
По мнению респондентов, чаще всего марийские песни ― о любви, о жизни, о природе, о родном крае, о матерях, о родине; все без исключения они душевные. «Сейчас мне иногда попадаются больше почему-то грустные, именно марийские. И это звучание ― у всех марийских певиц такой звук громкий, звонкий. Именно такие песни, которые напоминают, наверное, школьные годы… молодость… первую любовь. Именно такие песни хочется слушать иногда. Душевные песни. Больше светлые чувства возникают после прослушивания. Что вот это было в твоей жизни, что ты жила там. Воспоминания приятные. Ну и, конечно, иногда бывает грусть, что время это прошло. Это слушается именно для души. Не просто чтобы послушать!» (Е. В., 33).
Многие респонденты любят также слушать веселые («позитивные») частушки, а некоторые обрядовые песни (проводы в армию, гостевые, свадебные) напоминают им о важных этапах в их жизни. «Очень хорошие есть песни, когда проводы в армию. Именно песни со смыслом. Ты внимаешь этой песне. Даже когда меня в армию провожали, некоторые братья исполняли. Понятное дело, не на двадцать пять лет я уходил служить, всего на год. Но передавалось в них главное ― что грустно, но нужно» (И. Г., 28).
На горной стороне. Горномарийский район Марий Эл
Ответ на дополнительный, «рядовой» вопрос «песенного» блока анкеты вновь обернулся неожиданными результатами. 96 респондентам в выборке, которые слушают песни на марийском, был задан вопрос о том, понимают ли они все слова в этих песнях. Подавляющее большинство опрошенных (74 %) ответили утвердительно, 21 % сделали это с некоторыми оговорками («понимаю, но не все»), и лишь пять процентов признались, что почти совсем ничего не понимают.
Следует отметить, что к последней категории (5 %) принадлежат респонденты, уроженцы городской среды не только Марий Эл, но и мест компактного проживания мари за пределами республики, которые, хотя и не владеют этническим языком, тем не менее ощущают некоторую связь с песней на этом языке. «Марийские ― ну просто вот захочется, настроение такое веселое! Мне надо с изюминкой, чтобы можно было потопать, похлопать. Настроение поднять. Хотелось бы, конечно, перевод песен. Но вот у кого спрашивать ― не знаю особо. То есть тоже отрывистые слова. Например, знаю, про кого поют примерно» (С. Б., 53).
Приблизительно четверть опрошенных (21 %) отметили, что незнакомое звучание некоторых слов не мешает им глобально постигать смысл песни. «По-разному бывает. Зависит, как поют. Не всё, бывает, улавливаешь» (М. Е., 31).
Впрочем, большинство респондентов в выборке (74 %), по их признанию, вообще не испытывает сложностей в восприятии песни на этническом языке. Действительно, все они в основном активно владеют марийским языком, но и во второй категории опрошенных (21 %) таковых было немало.
Одна из вероятных причин, по которой некоторым респондентам сложно понимать все слова, кроется в том, что марийцы подразделяются на три основных субэтнических группы: горные, луговые, восточные; диалекты, выделяемые внутри марийского языка (луговое, восточное, горное и северо-западное), несмотря на многие общие места, имеют некоторые свои особенности, в том числе и лексические расхождения.
Стремление уяснить для себя суть проблемы побудило автора статьи задать респондентам еще один дополнительный вопрос: «Песни каких субэтнических групп мари вы предпочитаете слушать?». Оказалось, что более половины респондентов (55 %), слушая марийские песни, отдают предпочтение именно «своим» песням, точнее песням своей субэтнической группы. Во всяком случаев так об этом заявили в выборке представители луговых и горных мари. «Слушаю в основном песни луговых мари, потому что этот язык мне более близок и понятен» (В. К., 37). «Они с луговыми отличаются. Сразу чувствуется, где наша и как-то это.... Но в современных, конечно, уже все переплелось. А раньше очень отличались. Конечно, пентатоника ― и там, и там. Но чисто роднее, конечно, горномарийские» (Н. Б., 58). Внереспубликанскими марийцам, похоже, нравятся «разные» песни: «Я слушаю всё, мне без разницы» (А. П., 52), равно как и части луговых марийцев в выборке, которые, помимо «своих», луговых, слушают песни башкирских, а также горных марийцев.
Другая причина предпочтения скорее «своих» песен, помимо чисто лингвистической, заключается в том, что в марийском народном творчестве выделяются три крупных музыкальных диалекта, также соответствующих трем субэтническим группам марийцев: луговой, горный и восточный. Кроме того, внутри лугового имеется четыре подгруппы, каждая ― со своими специфическими музыкальными особенностями. По оценке музыковедов, различия в песенной культуре между этими музыкальными диалектами состоят в том числе и в особенностях музыкального стиля (лад, мелодика, ритмика, форма). Так, песни восточных марийцев, испытавших тюркское влияние, отличаются от мелодий луговых и горных мари (в связи с чем, вероятно, многие башкирские марийцы в выборке неоднократно подчеркивали, что, помимо марийских, они любят также татарские песни). «Слушаю всех, у горных люблю игру на гуслях» (Г. И., 61).
Встреча в Горномарийском районе республики Марий Эл, август 2019 г.
Действительно, полученные нами данные несколько расходятся с утверждением некоторых респондентов о том, что марийцы вероятнее всего любят слушать музыкальные композиции различных групп марийцев ― в том числе и на дискотеках («Я слушаю и луговых, и горных, и восточных, и кировских ― бывает, включаем мы. Вообще, на самом деле, марийцы практически все так слушают. Разные. Если вы возьмете дискотеку, там звучат песни разных марийцев. Ну в основном, восточных и луговых, но иногда могут и другие звучать» (А. Р., 33).
По свидетельству некоторых респондентов, иногда, действительно, возникает определенное недопонимание в ходе проведения досуговых марийских мероприятий в Москве. «Я была как-то на какой-то вечеринке, где их было большинство. А там так получилось, что один из организаторов был из горных мари. Вот. И они как-то вот туда все подтянулись. Ну я, конечно, веселюсь всегда. Но мне как-то все равно странно было, если честно» (луговая марийка, 33). «Когда-то давно ходили на марийскую дискотеку. Ну, как бы там опять же… в основном у них там песни лугомарийские проскакивают. Поэтому не очень интересно. Ну, и ритм, и язык другой. Поэтому. Но если горномарийская дискотека будет, приду» (горномариец, 31). Агата С., руководитель молодежного отдела марийского землячества Москвы, в личной беседе подтвердила, что периодически поступают запросы от горномарийцев, проживающих в московском регионе, провести именно «свою» горномарийскую вечеринку: «И вот я сейчас понимаю, что, видимо, придется. Это ведь разные песни. Они не могут слушать наши песни, а горномарийский народ просто не может слушать луговые. Я как музыкант даже понимаю почему. Они абсолютно разные! Если взять луговую и горномарийскую, — это вот такая же разница как горномарийская песня отличается от чувашской. Или чувашская ― от татарской. На таком уровне. То есть общего там ничего нет. И понятно, что люди не могут… просто вот генетический код несовместим!» (А. С., 27).
Однако, несмотря на «субэтнические» музыкальные и языковые нюансы и предпочтения, республиканских и внереспубликанских мари, проживающих ныне в Москве, объединяют прежде всего схожие внутренние переживания, которые возникают у них в отношении песни на марийском. «Слушаю, мне очень нравится. Во-первых, сам язык марийский, он очень такой мягкий, мелодичный! Песни, мелодии очень мне на сердце ложатся» (А. С., 50). «Мне нравится иногда музыка, мне нравится иногда песня и слова. Слова, которые … ну больше нигде не сказаны так!» (А. Т., 51).
Среднее течение Волги.
На правом (высоком) берегу реки расположен Горномарийский район республики Марий Эл,
левобережье занимают остальные 13 районов республики
Бывают моменты, когда марийцы включают эти песни просто, чтобы услышать марийский язык, находясь вдали от малой родины. У некоторых респондентов, по их признанию, благодаря песне на марийском повысился уровень владения марийским. В этом смысле трудно переоценить значение этнической песни в жизни тех респондентов, которые недостаточно активно владеют марийским языком. Павел Ф., 29, в детстве принимавший активное участие в самодеятельных ансамблях на малой родине, именно в Москве, в большом городе, написал свою первую песню на марийском языке. «Ну, в основном с моей стороны это идея, музыка и аранжировка. Текст я обычно заказываю профессиональному поэту. У меня постоянные концерты, на Марий Эл радио песни крутятся, я бывал на радио, даже в прямом эфире разговаривал на марийском. И вот поэтому в процессе, когда начинаю эти песни петь, в процессе пения именно, концертов, гастролей у меня язык более-менее подучился» (П. Ф., 29).
Проживая долгое время в Москве, Юлия С., по ее словам, в какой-то момент почувствовала, что ей не хватает марийского языка. Приехав как-то погостить на малую родину, она познакомилась с марийскими популярными исполнителями и пригласила их выступить перед своими односельчанами. «Это вот просто что-то... не хватает своего. Бывает такое. А потом мне этого не хватало в Москве, так как я понимала, что я уже живу в Москве, я уже укоренилась, большую жизнь живу в Москве, нежели там. Я решила, что… ну а если… И все это воплотила в Москве!» (Ю. С.).
Участники ансамбля «Мари сем Москва»
(Фото предоставлено Ю. Смуглой)
Своими усилиями Юлия создала сообщество «Мари сем Москва» (Мари сем буквально – марийская мелодия, музыка, наигрыш). В столицу приглашаются марийские артисты и эстрадные исполнители, арендуется помещение; благодаря объявлениям в социальных сетях на марийские дискотеки удается привлечь значительное число представителей диаспоры. «Ну это же здорово, в таком большом городе встретиться со знакомыми, во-первых. Во-вторых, познакомиться дополнительно. Пообщаться. Время провести. Для молодежи что нужно? Выпустить то, что накопилось… марийское. И лучше это выпустить на дискотеке с танцами, песнями, плясками, чем ежели где-то в другом месте. Людям также хотелось потанцевать, пообщаться. Если про возраст, то я была удивлена: там не только молодежь была, там разновозрастная категория была. Молодежь и заканчивая бабушками и дедушками. Наоборот, мы были рады. Я до сих пор поддерживаю с ними связь, общаюсь. Молодцы они, что не сидят, не унывают, а наоборот такой вот бодрый дух поддерживают! (М. К., 28). Вот что об этом рассказала сама Юлия: «Всех марийцев собираю в Москве. Приходят люди! Они мне говорят, что этого не хватает в Москве. И такого формата никогда в жизни не было в Москве. То есть бывают «Марий касы», когда они два-три часа поплясали под гармошку днем. А это ― вечером, именно как дискотечный вариант, современный. И песни только-только на марийском языке» (Ю. С.).
Являясь активным пользователем социальных сетей, Юлия организовывает регулярные прямые ― фактически музыкальные ― эфиры с марийцами, проживающими в разных уголках страны. «Да, я сейчас начала… у меня есть инстаграм, я собираю с Екатеринбурга марийцев, с Ростова-на-Дону, с Нефтекамска, Сургут, Марий Эл. По пятницам в 19.00 до 21.00 я провожу там «Караоке кас» на марийском языке. То есть «Караоке кас» ― только на марийском языке! Выйти надо со мной в прямой эфир и на марийском языке чуток рассказать о себе, откуда я и спеть песенку на марийском языке. Пользуется популярностью! Я очень довольна, потому что я общаюсь с марийскими людьми и хотя бы один раз в неделю мне это достаточно, я получаю кучу эмоций ― потому что поговорил на своем родном языке! И еще знакомлюсь, и людям дарю какой-то приз. У меня по пять-по шесть человек выходят за час! Откуда только не выходят! Поэтому это очень интересно, такого в Марий Эл еще нету. Именно такое, что я придумала».
В ноябре 2019 года логичным продолжением марийских дискотек в Москве стало создание ансамбля «Мари сем Москва» по инициативе Юлии С. Музыкальный коллектив объединил на сегодняшний день пятнадцать молодых луговых марийцев, проживающих в московском регионе. В ансамбле есть свой хореограф и гармонист.
«Каждое воскресенье мы там танцуем и поем. То есть отдушина у нас сейчас большая с ноября месяца. Мы, как только все собрались, сначала распеваемся немножко и начинаем петь песни, которые нам музыкант предложила. То есть они уже в наш репертуар входят. Мы начинаем пропевать все песни, частушки. А потом у нас есть частушки с танцами, уже прямо постановочные. Мы это репетируем. Потом у нас рождается танец. Если кому еще какие песни нравятся, то мы пропеваем. Допустим, если всему коллективу понравилась определенная песня, все мы решаем, что мы ее поем. Мы ее включаем. У нас потихонечку, три-четыре номера пока. Кто-то у нас любители, кто-то, как моя подруга, с детства занимался, она всегда пела. В ближайшее время у нас будет дискотека, и мы хотим на этой дискотеке, насколько я понимаю, со слов организаторов, выйти с этими номерами. Заявить о себе. С приподнятым настроением ухожу с репетиций. Как-то вот, знаете, за неделю работы все равно в каком-то напряжении находишься, а это вот как-то настолько отвлекает, настолько душу переворачивает! Что окрыленная, с таким настроением ты готов к новой рабочей неделе, позабыв о старой неделе. До понедельника. И тут уже ― всё, душа пошла плясать и петь!» (Е. К., 33).
Некоторое время назад Юлия С. также стала исполнять песни на марийском. Песни, записанные ею на студии звукозаписи в Москве, с успехом передаются на «Марий Эл радио». Предметом особой гордости стало для нее приглашение выступить с одной из своих музыкальных композиций на большом ежегодном концерте в Йошкар-Оле. Можно с уверенностью сказать, что в настоящий момент культурные связи с малой родиной у московских марийцев не являются более односторонними: приглашая марийских звезд на выступления в Москву, московские мари также отправляют своих «делегатов» на музыкальные мероприятия в Йошкар-Олу.
Михаил Веселов – популярный артист марийской эстрады, Юлия Смуглая – блогер и основательница движения «Мари сем Москва»
(Фото предоставлено Ю. Смуглой)
Таким образом, песня на марийском играет особую роль в жизни представителей марийской диаспоры московского региона, в какой-то мере облегчая их адаптацию в новых, иногда непростых социально-экономических условиях мегаполиса.
С одной стороны, этническая песня позволяет респондентам чувствовать невидимую связь с малой родиной, с родными и близкими; с другой стороны, ободряет и окрыляет, придает силы, особенно, если ты поешь или слушаешь ее с земляком.
Кроме того, продвижение марийской песенной культуры в московском регионе, как об этом свидетельствуют респонденты, самым положительным образом влияет на поддержание марийского языка в диаспоре. «Мои проекты сплотили марийский народ, ― заключает Юлия, ― и я начала заново цвести, мне это приносит очень большое удовольствие: я общаюсь на марийском языке! И я понимаю, что я прямо хорошо стала разговаривать! Да, мой марийский улучшился намного!».
Участники ансамбля «Мари сем Москва»
(Фото предоставлено Ю. Смуглой)