Образован в 2012 г. при разделении Отдела психолингвистики на два сектора: сектор общей психолингвистики и сектор этнопсихолингвистики.
Этнопсихолингвистика
Главным препятствием любого общения, а особенно межкультурного, является тот факт, что мысль нельзя непосредственно передать из одной головы в другую. Для этого мы пользуемся специальными знаками, и, прежде всего, языковыми знаками, и, следовательно, опираемся при этом на знания, которые сформированы у нас в рамках родной культуры. Это ключевое положение для Московской психолингвистической школы и в той области исследований, которая получила имя этнопсихолингвистики.
Этническая культура, понимаемая как исторически выработанный способ деятельности, предполагает, что всем явлениям культуры присуща общая функция — служить средствами человеческой деятельности. Следовательно, быть культурным — значит уметь пользоваться множеством вещей, владеть системой культурных явлений, как специфической системой средств, благодаря которой осуществляется коллективная и индивидуальная деятельность [Маркарян 1969]. В понятие “способ деятельности” включаются не только умения и навыки, но весь спектр объективных средств осуществления активности людей. Его элементами являются внебиологически выработанные средства, с помощью которых действия людей стимулируются, программируются, воспроизводятся [Лурье 1997].
Чем обусловливается неповторимость, непохожесть этнических культур? Можно вслед за Маркаряном считать, что эта неповторимость есть результат особой, свойственной лишь данной культуре системы организации элементов опыта, которые сами по себе не всегда являются уникальными и повторяются во множестве культур [Маркарян 1969: 68]. Если перевести это высказывание на язык психологии, то придется согласиться с А.А. Леонтьевым, что «в основе мировидения и мировосприятия каждого народа лежит своя система предметных значений, социальных стереотипов, когнитивных схем. Поэтому сознание человека всегда этнически обусловлено, видения мира одним народом нельзя простым «перекодированием» перевести на язык культуры другого народа» [Леонтьев 1993: 20].
Культурное развитие сознания начинается с момента рождения ребенка и совершается не по биологическим законам, а под действием системы обучения, исторически и культурно обусловленной. Признавая за сознанием системное строение, Л.С. Выготский видел единственный плодотворный путь его изучения в «семическом анализе», цель которого - раскрыть структуру значений и смыслов.
Имя, которое дается образу сознания (а одна из функций культуры как раз в том и состоит, что культура дает особое имя всем предметам и явлениям своего “культурного космоса”), есть живое имя, ибо оно вырастает из действия и несет в себе его скрытую энергию (потенциальную модель культурного действия). По мнению С.В. Лурье, именно так этнос адаптируется к реальному миру. Таким способом как бы задается та система координат, в которой будет действовать в мире представитель данной этнической культуры, формируется образ мира, который является “основополагающей компонентой культуры этноса” [Лурье 1997: 221]. Однако в светлое поле сознания каждого носителя данной культуры попадают лишь отдельные фрагменты цельного образа мира, осознается скорее его наличие и целостность.
Образ сознания, ассоциированный со словом – это одна из многих попыток описать знания, используемые коммуникантами при производстве и восприятии речевых сообщений. А имя (слово, тело знака) – это та культурная рамка, которая накладывается на индивидуальный опыт каждого человека, прошедшего социализацию в определенной культуре. “Назвать” – значит приписать определенное значение, а приписать определенное значение – значит, понять, включить в свое сознание.
Этнопсихолингвистические исследования в отечественной психолингвистике начались в 1970-х годах как исследования национально-культурной специфики речевого общения, которая, по мнению А.А. Леонтьева, складывается из системы факторов, обусловливающих отличия в организации, функциях и способе опосредования процессов общения, характерных для данной культурно-национальной общности (или языкового коллектива).
Эти факторы «прилагаются к процессам общения на разном уровне их организации и сами имеют различную природу, но в процессах общения они взаимосвязаны и переплетены с другими факторами, обусловливающими и формирующими эти процессы, прежде всего, с факторами собственно языковыми, психолингвистическими и общепсихологическими» [Леонтьев 1997: 192].
А.А. Леонтьев дает такую классификацию этих факторов:
- Факторы, связанные с культурной традицией.
- Факторы, связанные с социальной ситуацией и социальными функциями общения.
- Факторы, связанные с этнопсихологией в узком смысле, т.е. с особенностями протекания и опосредования психических процессов и различных видов деятельности.
- Факторы, определяемые спецификой языка данной общности [Леонтьев 1997: 191-192].
Именно А.А. Леонтьев в 1977 г. предложил термин «этнопсихолингвистика» для обозначения специальной области психолингвистики, предметом которой были бы процессы общения в их национально-культурном аспекте на различном уровне их организации. С его точки зрения, «этнопсихолингвистика – это область психолингвистики, изучающая национально-культурную вариантность в: а) речевых операциях, речевых действиях и целостных актах речевой деятельности; б) языковом сознании, т.е. когнитивном использовании языка и функционально эквивалентных ему других знаковых систем; в) организации (внешней и внутренней) процессов речевого общения» [А.А. Леонтьев 1997: 192]. Аналогично определяет область этнопсихолингвистических исследований и В.В. Красных, для которой этнопсихолингвистика – это «направление, которое рассматривает речевую деятельность в преломлении национально- культурной специфики и с учётом национально-культурной составляющей дискурса, а также исследует этнопсихолингвистическую детерминированность языкового сознания и коммуникации» [Красных 2002: 10]. С точки же зрения Ю.А. Сорокина, «ядром предметной области, которое надлежит исследовать в рамках этнопсихолингвистики, является идеологическая семантика (семантика генеза и взаимосвязи значений), надстраивающаяся над технической семантикой» [Сорокин 1998: 123].
На первом этапе этнопсихолингвистические исследования в отечественной науке в основном велись силами исследователей, группировавшихся вокруг сектора психолингвистики и теории коммуникации Института языкознания АН СССР, (см. коллективные монографии: [Национально-культурная специфика речевого поведения 1977; Национально-культурная специфика речевого общения… 1982; Этнопсихолингвистика 1988]) и велись по нескольким направлениям в соответствии с факторами, детерминирующими общение, которые были выделены А.А. Леонтьевым.
Наряду с разработкой теоретических проблем, большое место в этих коллективных монографиях заняли конкретные исследования различий в вербальном и невербальном поведении народов мира и СССР (описания особенностей коммуникативного поведения носителей конкретных языков и культур: сравнительное описание русской и английской, русской и французской кинесики, описание кинесического поведения арабов, индонезийцев, японцев, китайцев, армян; речевого этикета американцев, корейцев, венгров, монголов и калмыков и т.п.).
В рамках советской, а затем российской этнопсихолингвистики особое место занимали и занимают исследования специфики языка и культуры с помощью ассоциативного эксперимента (свободного и направленного), поскольку предполагается, что результаты ассоциативного эксперимента дают богатый материал для межкультурных исследований, позволяют выявить специфику связей между словами в речи носителей разных культур. Именно такой подход был характерен для первого этапа этих исследований, когда в центре внимания исследователей стояла национально-культурная специфика семантики слов в разных языках - культурах. Наиболее ярким представителем этого направления является А.А. Залевская и ее ученики [Залевская 1971, 1979, 1988; Дмитрюк 1983; Рогожникова 1988; Шмелева 1988; Лачина 1994 и др.]. Эти исследования носили описательный характер, и это был этап накопления фактов, подготовка ко второму этапу в развитии этого направления исследований: к этапу объяснения полученных от носителей разных культур экспериментальных данных с учетом специфики категоризации окружающего мира в индивидуальном сознании, схем хранения знаний о мире, взаимодействия языковых и энциклопедических знаний и преломления их через призму вырабатываемой в социуме системы норм и оценок и эмоционального опыта индивида [Залевская 1977, 1982, 1988, 1990, 1992]. На современном этапе этнопсихолингвистических исследований этой школы межъязыковые и межкультурные сопоставления служат уже не только для установления фактов национально-культурной специфики речевого и неречевого поведения коммуникантов, принадлежащих к разным культурам, но и для объяснения оснований для взаимопонимания и для расхождения при межэтнических контактах с прогнозированием наиболее вероятных «критических» моментов. Исследователи констатируют, что психолингвистический эксперимент (и, прежде всего, ассоциативный) помог обнаружить специфику процессов категоризации, идентификации через типичные примеры и признаки в языке носителей разных культур.
Особым направлением в этнопсихолингвистике с самого начала ее возникновения стало исследование текстов художественной литературы, при этом культура в ее вербальном аспекте понималась как сложное взаимодействие и сосуществование текстов, в частности художественных и исторических. Предметом же исследования выступала не национально-культурная специфика реального поведения носителей той или иной культуры, а ее отражение в тексте, транслируемом из одной культуры в другую (проблемы перевода). Развитие этого направления связано, прежде всего с именем Ю.А. Сорокина и его ученицы – И.Ю. Марковиной и с развиваемой ими теорией лакун (см., например, [Антипов и др. 1989; Марковина, Сорокин 2008]. В таких исследованиях текст (некоторый семиотический ряд) рассматривается как источник, позволяющий судить о состоянии менталитета данного этноса, о тех моделях вербального и невербального поведения, в рамках которых реализуется этот менталитет.
Наблюдения над текстами, функционирующими в той или иной этнической культуре, показывают, что в данных текстах наличествуют лакуны, сигнализирующие о специфических реалиях, процессах и состояниях, противоречащих узуальному опыту носителя иного языка и культуры (конфронтативные лакуны). Лакуны могут встречаться и в текстах, принадлежащих одной и той же лингвокультурной общности (этносу) (контрастивные лакуны). Наибольший интерес для этнопсихолингвистики представляют конфронтативные лакуны. Эти лакуны могут быть зафиксированы на уровне и вербального, и невербального поведения.
Понятие языкового сознания в психолингвистических работах появилось в 90-е годы прошлого века. Поиск национально-культурной специфики языкового сознания задает статус самого языкового сознания: оно рассматривается как средство познания чужой культуры в ее предметной, деятельностной и ментальной форме, а также как средство познания своей культуры. Онтологией исследования языкового сознания является межкультурное общение носителей разных культур, сопровождаемое неизбежными коммуникативными конфликтами (конфликтами неполного понимания) из-за недостаточной общности сознаний [Тарасов 1996, 1998].
Контакты
Учёный секретарь сектора — Лариса Станиславовна Жукова.
Адрес: Москва 125009
Б. Кисловский пер. д.1, стр. 1
Институт языкознания РАН, к. 47
Отдел психолингвистики
Тел.: (495) 690-14-64